1. МЕЖРЕГИОНАЛЬНЫЙ ИННОВАЦИОННЫЙ КЛУБ
ИИННОВАРИУМ
«СКОЛКОВО. ВЗГЛЯД ЗА ГОРИЗОНТ»
Отчет о результатах независимого исследования: выявление и анализ
мнений инновационного сообщества России по вопросу создания
центра внедрения и коммерциализации инноваций в Сколково»
(20 мая – 20 июня 2010 г.)
Руководитель исследования:
председатель МИК «Инновариум» Д.С. Сафронов
Нижний Новгород
2010 г.

2. Оглавление
1. ПУЛ МНЕНИЙ ............................................................................................................. 5
1.1 Финансовая и инвестиционная сторона................................................................ 6
1.2 Научная база ............................................................................................................ 9
1.6 Менеджмент .......................................................................................................... 23
1.7 Вопросы инфраструктуры .................................................................................... 26
1.8 Планирование ........................................................................................................ 34
1.9 Анализ пула мнений .......................................................................................... 38
2. ТЕЛЕФОННЫЙ ОПРОС ........................................................................................... 39
2.1. Опросный лист..................................................................................................... 40
2.2. Результаты опроса ............................................................................................... 42
3. ВЫВОДЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ .............................................................................. 58
2

3. Введение
Инноград (аналог «Силиконовой долины» США) – рабочее название нового
Центра исследований и научных разработок, строящегося в подмосковном
Сколково.
Центр направлен на разработку и внедрение инноваций, проведение
научных исследований, создание наукоемких производств и технологий
модернизации российского бизнеса, укрепление его внутренней и международной
конкурентоспособности. Он будет включать:
 обеспеченные всем необходимым лаборатории для исследований,
разработок и испытаний новейших конкурентоспособных
инновационных продуктов,
 институты изучения и проектирования современных бизнес-технологий и
бизнес-инноваций,
 научно-исследовательские компании и объединения.
Инноград (Сколково) должен стать центром инноваций России, который
будет привлекать и обеспечивать всем необходимым талантливых ученых,
разработчиков и изобретателей различных областей знаний и практикующих в
различных отраслях, определенных как приоритетные и стратегически значимые.
Одной из целей создания является предотвращение «утечки мозгов» за рубеж и
концентрация их в определенном месте для получения эффекта синергии.
Во многом именно из-за амбициозности поставленных целей, Сколково
превратилось в самый критикуемый проект российских властей последних
месяцев. Основные доводы критиков проекта просты и логичны:
 во-первых, власти не понимают, чего им надо, а без замысла сложно
создавать новое,
 во-вторых, без университета не будет стартапов,
 в-третьих, неудачно выбрано место для строительства,
 наконец, озвученные выше аргументы не имеют значения – никакого
иннограда не будет, так как деньги украдут еще на этапе проектировки, а
землю передадут под коттеджи.
Главный аргумент сторонников проекта: даже если из Сколково не
получится новой «Силиконовой долины», сам проект послужит ощутимым
толчком к развитию инноваций в России. Этот подход к вопросу, разделяет все
больше экспертов.
Окончательные параметры Иннограда не определены. Он должен включать
в себя университеты, предприятия и бизнес-инкубаторы, образуя экосистему
получения, передачи и коммерциализации инновационных технологий. Конечная
цель проекта – производить в России высокотехнологичные продукты и услуги с
высокой добавленной стоимостью, способные конкурировать на глобальных
рынках.
3

4. Поэтому для успеха проекта важно выяснить, что именно ждут от проекта
ключевые стейкхолдеры, каким они видят Сколково.
В их число входят:
 представители научного сообщества;
 высший менеджмент инновационных фирм;
 молодѐжь, заинтересованная в работе, в инновационной сфере;
 инвесторы, вкладывающие средства в инновационные проекты.
Для выяснения потребностей и видения Сколково в этих группах было
проведено исследование, состоящее из двух этапов:
1. Составление пула мнений о Сколково на основе наиболее
квалифицированно и полно отражѐнных мнений в среде печати, новостных сайтов
и блогосфере.
2. Прямой телефонный опрос ключевых стейкхолдеров проекта.
4

5. 1. ПУЛ МНЕНИЙ
5

6. Основой для создания опросного листа является пул мнений, охватывающий
большинство существующих сегодня в обществе точек зрения на проект
иннограда в Сколково. Мы выбрали наиболее точно сформулированные мнения,
которые объѐмно обрисовывают проблематику проекта.
Для облегчения восприятия различные высказывания сгруппированы по
крупным направлениям: финансовая и инвестиционная сторона, научная база,
персонал и проекты, законодательные (правовые) аспекты, инновационная
политика, менеджмент, вопросы инфраструктуры.
Мы намеренно опустили никнеймы авторов множества мнений, так как по
причине анонимности Интернета найти их реальные, а не вымышленные имена
невозможно.
1.1 Финансовая и инвестиционная сторона
Третья опасность – коррупционная емкость проекта. Как ни печально, но
коррупция в России мало того что процветает, она еще и концентрируется в
Москве и около нее. Есть серьезный риск того, что потери: прямые – в виде
«откатов» и завышения цен и косвенные – в виде принятия на работу «своих
людей» вроде академика Петрика и списания огромных средств под заведомо
невыполнимые проекты – будут куда выше, чем они оказались бы в Новосибирске
или Томске. Не потому, что люди в Сибири более честные (хотя это тоже
правда), а хотя бы потому, что там не привыкли к московским масштабам
коррупции.
Первый заместитель администрации президента Владислав Сурков тоже
предупреждает, что следует быть готовым к тому, что «часть этих средств будет,
по определению, просто бессмысленно потрачена». «Эта сфера действительно
рисковая. Очень неопределенная. Практика вложений госсредств для нас тоже —
инновация», — заметил чиновник.
По мнению Вексельберга, существенное сопротивление реализации проекта в
Сколков окажет Минфин, так как он «пока не готов преодолеть барьер (старого
представления об инновационной деятельности. – Infox.ru)». «Минфин будет
строго смотреть, на что мы тратим деньги» — сказал Вексельберг.
Сколково имеет все шансы превратиться не в системный прецедент
инновационного развития страны, а в системную аномалию беспрецедентного
освоения бюджетных средств. В стране, где за два десятилетия «эффективного
менеджмента» не создано ни одного стратегического производства, не поднято ни
одной научной школы или исследовательской группы, говорить о «городе
будущего» за 3-7 лет рановато.
6

7. С одной стороны, очень приятно, что наконец-то что-то начали делать.
С другой стороны, возникает простой вопрос: а каковы финальные или хотя
бы промежуточные цели всей этой затеи со Сколково? У меня ощущение, что
взяли некий учебник с вырванными страницами. Ответ увидели – построить
инноград Сколково, а задачу, решением которой этот ответ является, не нашли.
И теперь мы мучительно воссоздаем задачу, которую мы же должны решить.
Возможно, что это будет хороший, красивый город, где будут
действительно собраны умные люди, что все там удастся. Они будут решать
какие-то важные проблемы, но я сильно боюсь, что это никак не будет влиять
на жизнь того, что будет находиться за пределами этого города.
Тем более что мы уже сейчас имеем примеры такого контраста. Пока
принимают закон о понижении налогов в Сколково, во всей остальной стране
их повышают. В результате у нас инновации останутся только в резервациях:
в Сколково, может быть, в Новосибирске или в Томске. Но это будет страна
инновационных резерваций. Такой архипелаг инновационных зон. А вокруг никаких
инноваций, а только перекачка.
Основной массив инновационных компаний в России сейчас – это малый
и средний бизнес. А Сурков на встрече 7 апреля с молодыми учеными сказал, что
в первую очередь в Сколково возьмут крупные компании. Видимо,
их исследовательские подразделения. Понятно, как разговаривает власть
с крупными компаниями: надо – значит, надо. Их аккуратно расселят в Сколково,
и это создаст очень привлекательную картину. Но есть ли это способ создания
инновационной среды в стране.
Исследователи, которые будут работать в будущем инновационном центре в
Сколково, в отличие от бизнесменов, вряд ли будут нуждаться в налоговых
послаблениях, хотя ученым и понадобится упростить процедуру ввоза импортного
оборудования, считает сопредседатель научно-технического совета Кремниевой
долины, академик, нобелевский лауреат Жорес Алферов.
«Я могу сказать, что специальный налоговый режим и все прочее, скорее,
относится к бизнесу. Нам (ученым) нужно, чтобы оборудование, которое мы
будем покупать, не облагалось НДС и все прочее. А какая-то налоговая "вольница"
- это к науке прямого отношения не имеет», - сказал Алферов в беседе с РИА
Новости.
Он признал, что еще «в этом (предлагаемых налоговых льготах для
обитателей Сколково) до конца не разобрался». «Я не уверен, что нужно все это
делать», - сказал ученый.
Тот самый частный бизнес. Который вроде как должен быть передовым
отрядом общества, но почему-то таковым не является. Почитаем последний
доклад ВШЭ – инновационное развитие затронуло не более 25% компаний из
7

8. обрабатывающей промышленности. Где инновации по идее – просто
необходимый способ выживания! Потому что бизнес привык входить во
взаимовыгодные отношения с бюрократией и пилить бюджеты. Какие еще
инновации?! Это для него ненужная обуза.
Во вторник первый вице-премьер Игорь Шувалов заявил о том, что
российское правительство заинтересовано в привлечении иностранных инвесторов
к созданию в России совместных предприятий в области освоения и продвижения
новых технологий. О том, что необходимо сделать для создания привлекательных
условий для подобного рода инвесторов, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал
президент НП «Коллегия аналитиков» Павел Конотопов.
Игорь Шувалов заявил о том, что правительство заинтересовано в
привлечении иностранных инвесторов к созданию высокотехнологичных СП. А
интересны ли иностранным инвесторам высокотехнологичные проекты в России?
«Совместные проекты, в частности Сколково, помогут усовершенствовать
систему менеджмента, чего нам хронически не хватает»
Есть рациональные критерии, которые определяют эффективность
капиталовложений. С этой точки зрения Китай выглядит намного привлекательнее
России, поскольку рабочая сила там значительно дешевле.
В России увлеклись технопарками более пяти лет назад, после визита
Владимира Путина в Индию в декабре 2004 года. Однако скопировать опыт
Бангалора не получилось.
Из запланированных правительством еще в 2005–2006 годах 10 технопарков
реально начал работать только один — в Казани. Большинство других проектов
застряли на стадии составления проектно-сметной документации. В общей
сложности на эту затею было потрачено 7 млрд. рублей, половина из них —
деньги федерального бюджета. Для сравнения: в 1981 году Нараяна Мурти вложил
всего $250 000 и создал IT-компанию Infosys со штатом пять человек, сегодня в
Infosys работает более 60 000 человек. Из 8 млн жителей Бангалора 450 000
являются программистами, еще 250 000 работают в бэк-офисах и колл-центрах
американских и европейских компаний. Ежегодно университеты (государственные
и частные) выпускают около 140 000 программистов. Всего в секторе аутсорсинга
IT-BPO (Information Technology — Business Process Outsourcing) в Индии занято
больше 2 млн человек.
В статье «Гламурные инноваторы» газеты Коммерсантъ указывается, что
в «2006 году была принята целевая федеральная программа строительства
технопарков. За три года на нее потрачено около 5 млрд рублей, но эта сумма
меньше запланированной.... Большинство из технопарков находится в стадии
разработки и согласования проектно-сметной документации, а в бизнес-планах
можно обнаружить статьи расходов на строительство гостиниц, экспоцентров
8

9. и даже кладбища. Большая часть компаний, допущенных в технопарки, никакого
отношения к IT не имела, а регионы не упускали случая освоить больше земель,
чем этого требовал проект. ...Программу развития технопарков продлили до
2014 года, но эксперты не понимают, как в иннограде в Сколково удастся
избежать тех же трудностей»
Не больше оптимизма и у генерального директора компании «Рексофт» (одна
из ведущих российских компаний в сфере проектирования, разработки
компьютерных систем и программного обеспечения) Александра Егорова. По
мнению топ-менеджера, чтобы проект стал привлекательным для бизнеса,
государству необходимо создать на него рыночный спрос. ‘Сейчас нет рыночной
потребности на такой Инноград. Я не вижу тут цепочки, которую обычно
выстраивает бизнесмен перед запуском нового проекта: как вложенные деньги
превращаются в прибыль. Или, если они не превращаются в прибыль (такое
бывает), как они превращаются в технологический прорыв или какие-то другие
немонетарные очки. По моему убеждению, проблема инновационного прорыва в
стране надуманна. Потому что развитие инноваций не является приоритетной
задачей для правящего класса. Если деньги у государства есть, то пусть, конечно,
попробуют. Наша компания совершенно точно переезжать туда не будет, но если
будем развивать новые направления и в Сколково действительно будут
предоставлены большие налоговые преференции, может, откроем там филиал.
1.2 Научная база
Сколково окажется одиночным и изолированным примером, который
не найдет своего развития на просторах России. Тем более что действия власти
в отношении фундаментальной науки и инновационного бизнеса отличает явная
непоследовательность: одновременно с продвижением проекта в Сколково, куда
вкладываются существенные средства и где предусматривается серьезное
снижение налогов, уменьшается финансирование Академии наук и Российского
фонда фундаментальных исследований и повышаются налоги для всего
остального бизнеса. Участники круглого стола сошлись в том, что успех этого
проекта во многом зависит от прозрачности и честности принимаемых решений,
и предложили несколько вариантов решений в развитие этого проекта.
Но меня беспокоит мысль о том, что в поисках быстрого экономического
результата от проекта в Сколково, мы забудем о фундаментальной науке.
Я убежден, что грубо неверно оправдывать существование фундаментальной
науки и ее поддержку разговорами об инновациях и о сопутствующей
коммерческой пользе. Фундаментальная наука – это важная часть культуры,
и нужна она нам именно в этом качестве. Конечно, это культурное поле при
9

10. наличии условий служит питательной средой для многих общественно полезных
вещей: образование, экспертиза, те же инновации.
Очень важно и то, что идеалы чистого знания питают пирамиду
мотиваций, которыми руководствуются молодые люди, выбирая свое будущее.
Например, квалифицированный и ответственный национальный инженерный
корпус формируется из мальчиков, в школьные годы увлеченных точными
науками. Поставьте на вершину этой пирамиды деньги вместо научных истин –
и через поколение исчезнут инженеры.
Однако если у дизайнеров этого проекта есть идея, что в Сколково Григорий
Перельман будет пить кофе с Биллом Гейтсом, и от этого общения быстренько
что-то народнохозяйственно полезное родится, то это маразматическая идея.
Надо с самого начала четко сказать, что так это не работает. Связь
фундаментальной и прикладной науки, инноваций, бизнеса совершенно нелинейная.
Когда тот же «Самсунг» в 1969 году приступил к производству черно-белых
телевизоров, в самой Корее черно-белые телевизоры были только у 2% населения.
Они с самого начала были жестко ориентированы на борьбу на внешних рынках,
на экспорт. А о фундаментальной науке в то время в Корее вообще не говорили.
И, тем не менее, из «Самсунга» что-то получилось. Я за развитие
фундаментальной науки, но надо понимать, что модели бывают разные. Хотя
если мы ставим задачу сделать русский «Самсунг», то для ее решения не нужна
фундаментальная наука. Тут, впрочем, имеет смысл подумать о том, что
мешало создать хотя бы одну мирового уровня русскую high-tech компанию
раньше и как это Сколково вдруг чудесно поможет.
Фактически авторы самой идеи этого иннограда признают, что условия для
инновации в стране «вне Сколково» чудовищные и что они не могут сделать
ситуацию нормальной. Создавая Сколково, власть расписывается в собственной
беспомощности, создает заповедник гоблинов и уверяет, что там все будет
хорошо. Но если они, несмотря на пресловутую вертикаль, не могут, не хотят или
не знают, как создать нормальные условия для науки, инноваций и разработок
на всей вверенной им территории, то непонятно, почему они смогут это сделать
в Сколково. Может быть, нужен вначале анализ причин, почему система
не работает для всех для нас, в Нижнем Новгороде, в Новосибирске, в Москве.
И системное решение выявленных проблем в целом было бы более полезным.
Например, параллельно со сколковской инициативой уменьшаются на 30%
средства Российского фонда фундаментальных исследований, единственной
во всей стране организации, которая хоть как-то приближается к системе
разумного экспертирования при распределении средств на науку. Получается, что
одна нога не знает, чего хочет другая. Но что может быть внутри иннограда, если
вокруг все будет как после атомной войны, если финансирование
фундаментальных исследований по стране резко сокращается? И если будут
10

11. реализованы идеи некоторых из тех, кто претендует на звание идеологов
иннограда, один из которых, как я знаю, написал, что ни один человек, который,
это я цитирую, «отравлен российским образованием», в инноград не попадет.
Что касается вопроса, на каких условиях я бы поехал в Сколково, то думаю,
что пожелания большинства американских завлабов будут очень похожими. Чем
больше гандикап, тем больше нужно денег для его компенсации. В России для
науки очень много гандикапов, к сожалению. Поэтому минимальным условием
должен быть коммитмент на не менее чем 10 млн. долларов в течение трех-
четырех лет. При этом деньги должны быть «переносимыми» с года на год. Это
то количество денег, без гарантии которых нет смысла задумываться о переезде.
Я говорю про одну лабораторию. А лаборатория одна не бывает, она не будет
жизнеспособна. Должен быть создан кластер минимум из десяти лабораторий,
то есть на каждом выбранном направлении надо думать институтами.
Выбор проектов в Сколково, безусловно, потребует серьезной
экспертизы. Примером может служить тот же РФФИ. К сожалению, сейчас этот
фонд находится не в лучшем состоянии из-за уменьшения его финансирования
и ухудшения руководства. Кроме того, это должен быть такой институт, чтобы
ему доверяло научное и инновационное сообщество страны.
Научно-технический центр пытаются создать в чистом поле, где нет ни
НИИ, ни вузов, способных обеспечить исследовательскую составляющую. В
Долине есть Стэнфорд, в Томске – университет, в Дубне и Академгородке –
мощные институты и отделение РАН. В Сколково есть бизнес-школа, но,
простите, там технологий не делают, там делают менеджеров, причем очень
дорогих, не для стартапов. Одних менеджеров для инновационного бизнеса мало.
Инвесторы, на которых ссылаются «Ведомости», сошлись во мнении, что
выбор места для создания наукограда сделан крайне неудачно. Это связано,
прежде всего, с тем, что в Сколково находится бизнес-школа, а не научный
институт.
Инновационный центр в Сколково лишен решающего козыря, необходимого
для успеха, - научных умов, которые способны обеспечить прорыв, заявил Джек
Барбанел из Strategic Investment Group, выступая на конференции Американской
торговой палаты (АТП).
Именно научный потенциал был фундаментом американских Кремниевой
долины и Массачусетского технологического университета (MIT), говорит он.
«Базовое условие успеха инновационного центра - лаборатория идей, которые
потом можно конвертировать в доходы», - считает Барбанел.
11

12. Инновационный центр и бизнес-школа «Сколково» должны быть разделены,
считает и президент АТП Эндрю Соммерс. По его мнению, в Сколково может
получиться удачное сочетание системы образования и бизнеса, но с Кремниевой
долиной это не имеет ничего общего.
Близость «Сколково» - скорее имиджевый, психологический фактор, как очаг
культуры, по духу близкий к новому проекту, говорил ранее первый
зам.руководителя администрации президента Владислав Сурков.
Бизнес-школа «Сколково» полностью поддерживает проект иннограда, но
пока не знает, будет ли вовлечена в него, сообщил представитель школы.
В MIT все идеи генерировал инженерный факультет, а не бизнес-школа,
рассуждает Барбанел: «В Сколково находится школа MBA, но в мире нет ни
одного примера центра инновационного прорыва, выросшего на почве MBA».
Принцип Кремниевой долины также был другим, отмечает он:
Стэнфордский университет (Калифорния) построил комплекс офисных зданий,
которые сдавал в аренду высокотехнологичным компаниям. Вместе с правом на
аренду они получили возможность напрямую общаться с исследователями,
студентами и выпускниками Стэнфорда.
Кремниевая долина начиналась с военного заказа объемом $0,5 млрд. в год,
что позволяло профинансировать учебные заведения, вспоминает основатель
компании ABBYY Давид Ян. С тех пор инвестиции компаний в Долину выросли до
$30 млрд., а госзаказ - до $4,5 млрд.
Сейчас прорабатывается создание управляющей компании, которая возьмет
на себя бизнес-план и финансирование строительства иннограда, говорил
«Ведомостям» сотрудник президентской администрации, объемы
гос.финансирования пока не определены.
Как ранее сообщал RB.ru, российскую часть этой структуры возглавит
основной владелец «Реновы» Виктор Вексельберг. Вопрос финансирования
иннограда президентская комиссия по модернизации рассмотрит в апреле.
Логичнее использовать научную базу Зеленограда или Долгопрудного,
уверен управляющий партнер Almaz Capital Александр Галицкий. В России один
институт такого ранга, как MIT, - МФТИ, отмечает Ян. Шансы на реализацию
идеи иннограда мирового уровня в Сколково он оценивает в 5%.
12

13. Выбор Сколково – не очень удачный вариант, признается «Ведомостям»
чиновник аппарата правительства: «Там нет научной базы, а вырастить ее
практически невозможно». Об этом же говорит и сотрудник Минобрнауки.
«Формировать научную базу в чистом поле легче, чем сражаться с
закостеневшей средой», - не согласен чиновник Белого дома.
«Опыт МФТИ показывает: иногда с нуля сделать такой университет проще,
чем бороться с закостенелыми формами классической науки», - допускает Ян. Но
ключевой фактор успеха - наличие высокоинтеллектуального контингента
студентов, выпускников и инженеров, категоричен он, это поможет привлечь и
лучшие умы из других стран.
Создать на пустом месте интеллектуальную кузницу практически
невозможно, полагает Галицкий: «Нужна именно университетская, а не бизнес-
среда».
В России большой научный потенциал, но трудно предположить, что
ученые быстро переедут в Сколково, считает Барбанел. Бизнес-атмосфера
Сколково может погубить идею иннограда, думает работавший в Стэнфорде
Алексей Тихонов: «Имидж и деньги вторичны для MIT и Кремниевой долины».
Бизнес-школа для инновационного центра – отрицательная среда, убежден он.
Например, в одном из старейших технологических кластеров Европы,
Кембриджской «Кремниевой топи» (Silicon Fen), не сразу была отработана
цепочка «технология — предпринимательство — финансирование», что долгое
время сдерживало уровень коммерциализации технологий. Дороговизна
недвижимости в окрестностях Кембриджа ограничивала доступ рабочей силы, а
жесткое архитектурное регулирование тормозило строительство новых офисов
и жилья. У компаний в Кембридже почти нет филиалов в Кремниевой долине, чем
отличаются, например, компании израильского сектора высоких технологий.
Тайваньский кластер «Кремниевый остров» (Silicon Island) сумел избежать
повторения этих ошибок: там основным источником передачи технологий стали
около 4000 инженеров, вернувшихся из Кремниевой долины в США, а приток
молодых кадров обеспечили находящиеся поблизости исследовательские
университеты.
Основной проблемой технологического кластера в индийском Бангалоре
остается слабая связь между университетами и технопарками. Исследования в
индийских вузах носят теоретический и фундаментальный характер, что не всегда
отвечает потребностям технопарков. Единственный значимый вуз Бангалора —
13

14. Индийский институт естественных наук (Indian Institute of Science) — не
обеспечивает нужды индустрии в кадрах. Проблема с притоком свежих сил не
решается, несмотря на огромную конкуренцию при поступлении в вуз — более 30
человек на место.
Согласен с Балбесом, Силиконовую Долину никто не строил, она
образовалась там САМА, ввиду прогрессивных институтов рядом, которые
тянули на себе исследования в отрасли ИТ. Надо не строить никаких долин, а
стимулировать науку - дайте под конкретные гранты те же бабки РАН +
снабдите их оборудованием - там воспрянут хорошие спецы и это даст большие
результаты при меньших затратах, да и умные ученые побегут в науку, а то
последнее время те, кто могли бы двигать науку все чаще открывают свой
бизнес, ибо мозгов и на то и на то хватает, но семью кормить проще.
Отсутствие рефлексии отмечает и известный политолог Сергей Кара-Мурза:
Еще важнее, что в нынешнем проекте отсутствует рефлексия о механизмах,
которые блокировали научно-техническое развитие страны, начиная с 90-х годов.
Поскольку неизвестно, чем именно будет заниматься научная составляющая
планируемого центра, постольку отсутствуют научные школы. А без научных
школ сегодня не производится ни один серьѐзный прорыв в науке и технологиях.
31 марта 2010 года в эфире программы «Свобода мысли» (ТРК
«Петербург-Пятый канал») профессор Сергей Капица призвал власти и научное
сообщество при построении инновационной экономики больше внимания уделять
не опыту создания американской Кремниевой долины, а опыту, накопленному
новосибирским Академгородком:
«Зачем вы ссылаетесь на эту Кремниевую долину, у нас есть величайший
опыт организации науки, который, может быть, для нас сейчас важнее
вспомнить, - это Новосибирск… В Новосибирске был замечательный дебют
наших инноваторов. Так называемый проект „Факел―. Лаврентьев понял, что в
Новосибирске вырастают способные ребята, образованные в атмосфере
фундаментальной современной науки, но они не могут себя реализовать. И было
решено организовать то, что называется технопарком»
Совершенно не анализируется опыт работы перестроечных
межотраслевых научно-технических комплексов (МНТК).
Петербургские мозги
Городское научное сообщество, по словам ректора ИТМО и председателя
совета ректоров вузов Петербурга Владимира Васильева, с большим интересом
ждет, когда власти представят четкую, определенную стратегию развития
сколковской Кремниевой долины. Традиционно сильная петербургская высшая и
14

15. научная школа могли бы, по мнению ректора, участвовать в развитии Иннограда,
подготавливая для него кадры и занимаясь НИОКР по заказам бизнеса. Все
ресурсы и возможности для этого есть.
«В Петербурге порядка 20 предприятий, в которых соучредителями
являются вузы и которые занимаются коммерциализацией инновационных
разработок, продуктов. Им было бы интересно участвовать в сколковских
программах: отсюда работать или переехать. Но, конечно, если это будет выгодно
и финансово», - говорит Владимир Васильев. По мнению ректора, участвовать в
становлении Иннограда интересно бизнесу, имеющему много инновационных
идей, но не владеющему достаточным количеством ресурсов для их реализации.
Сколково также может стать хорошей маркетинговой площадкой, если бизнесу
разрешат там широко презентовать свою продукцию.
1.3 Персонал и проекты
Но давайте уж будем откровенными. Никакого жаждущего инноваций
общества у нас просто нет. Посмотрите на значительную часть молодого
поколения. Опросы показывают, какие профессии являются самыми
востребованными у молодежи: это специалисты по рекламе и связям с
общественностью и event-менеджеры, то бишь организаторы корпоративных
праздников и мероприятий. Рабочие и инженерные специальности в России
представлены в основном 40−50-летними (за исключением сферы обслуживания и
ремонта автомобилей).
Молодежь мечтает не об инновациях, а о красивой жизни. Она получает не
образование, а диплом, уверенная в том, что с дипломом хорошего вуза ей сразу
предложат большую зарплату. И, естественно, участие в гламурных ивентах.
Ситуация вряд ли изменится в будущем в лучшую сторону. Сегодня на 1000
работающих приходится уже 580 пенсионеров, а в 2025 году эта цифра
прогнозируется на уровне 830. В такой ситуации самым главным общественным
запросом будет запрос не на инновации, а на большие пенсии. А инновации как
раз будут восприниматься с огромным подозрением: а не наши ли пенсии вы
просаживаете на свои силиконовые долины? Нет уж, вы сюда давайте ренту, в наш
карман. Тем более что пенсионеры эти будут уже совсем не советского типа,
которые готовы были питаться с огорода и стойко переносить трудности.
Выбор экспертов, их качество будет архиважным для успеха. Придется
специально для иннограда сформировать экспертное сообщество
из международных экспертов, включая наших соотечественников за рубежом
и российских ученых высокого уровня, опираясь на разные критерии, в том числе
и на индекс цитируемости. Эти люди должны быть хорошо защищены
от давления российских политических и бизнес-интересов, чтобы избежать
15

16. повторения «Петрикгейта», так как такие скандалы нанесут непоправимый
репутационный урон всему проекту
Говорят о том, что рядом с «Силиконовой долиной» не будет передового
университета, а так быть не должно. А если его вообще нет в стране? 70%
работодателей в 2009 году высказали недовольство уровнем практических
навыков и образования выпускников-2009 и указали на ухудшение подготовки
выпускников вузов 2009 года в сравнении с выпусками трехгодичной и
десятилетней давности. 84% работодателей высказались за дополнительное
обучение выпускников этого 2009 года. Наукограды в стране есть, но разве там
мечтают жить?
Очевидно, что вся система образования нуждается в серьезных переменах.
Но разве эти перемены поддерживаются обществом? Не будем обманывать себя.
Сегодня в сфере образования работает около 6 млн. человек. Хотя число учителей
в общеобразовательных заведениях всего 1,4 млн, преподавателей в учреждениях
среднего профобразования – 146 тыс., а в вузах – 0,4 млн. Нетрудно догадаться,
каково будет отношение остальных участников образовательного процесса к его
реформированию. Ведь по-хорошему оно, прежде всего, должно привести к их
увольнениям.
«В России есть компании, которые смогли бы стать участниками
Сколковского проекта, но в основном в Сколково идѐт ориентация на
иностранцев», - заявил председатель общероссийской общественной организации
«Деловая Россия» Борис Титов в интервью «Актуальным комментариям». По
мнению Титова, иностранные организации придут в российский «город
инноваций» под очень выгодные налоговые режимы. «Сворачивая производство
где-нибудь в Европе или США, там, где очень высокие налоги, или, например, в
Китае, зарубежные компании будут приходить сюда, размещая здесь свои
инновационные центры и производство», - заявил эксперт.
Андрей Турлапов, ведущий научный сотрудник Института прикладной
физики РАН, Нижний Новгород:
«Думаю, что в Сколково главное – специалисты. Эти люди отчасти уже
есть. Нет только еще места – Сколково. Так давайте начинать и создавать
условия для работы по месту сегодняшнего нахождения специалистов. Отбираем
тех, кто едет в Сколково, и для них сразу создаем льготный таможенный
и налоговый режимы. Хотя разумно и логично распространить эти льготы
на всех, кто занимается наукой, потому что у нас для этого крайне
неблагоприятные условия. Государство выделяет хорошие деньги,
но использовать их с пользой тяжело из-за огромного количества ограничений,
созданных самим же государством».
16

17. Константин Северинов, заведующий группой Института молекулярной
генетики РАН, заведующий лабораторией Института биологии гена РАН,
профессор Университета Ратгерса (США)
«На мой взгляд, это просто имиджевый проект. Роджер Корнберг, которого
сейчас пригласили в Сколково, никогда не занимался «практической»
биотехнологией, он – типичный классический фундаментальный ученый.
А выбран он просто потому, что он в одно время с Алферовым получил
Нобелевскую премию и они знакомы. Сурков сказал, что если у нас не будет
четырех нобелевских лауреатов через пару лет, то это значит, что мы провалились.
Двое уже есть, полдела сделано… Но нобелевские лауреаты
и коммерциализованные инновации совсем необязательно связаны друг с другом.
А за два-три года своих сколковских нобелевских лауреатов не сделаешь.
Если мы признаем, что законы природы устроены таким образом, как сказал
Денис Ребриков, а именно, что лишь одна сотая грантов дает какой-то результат,
интересный для рынка, то у нас просто нет достаточного количества людей, чтобы
получить что бы то ни было полезное. Возьмем пример из биомедицины.
Национальные институты здоровья США распределяют 50 тыс. грантов,
на которые работают около 200 тыс. исследователей. Во всей России есть
максимум 100−150 лабораторий, которые проводят биомедицинские исследования
на среднемировом уровне и могут более-менее на равных конкурировать
с американскими лабораториями за получение грантов. То есть по всей нашей
стране имеются потенциальных 100−150 грантовских проектов против 50 тыс.,
которые существуют только в США. Разница больше, чем в два порядка. А загоняя
науку в резервацию, мы с точки зрения инноваций ситуацию ничуть не улучшаем,
у нас просто недостаточно хороших лабораторий, чтобы произвести
востребованные рынком инновационные продукты».
Генеральный директор ООО «Центр речевых технологий» (один из лидеров в
сфере разработки систем распознавания речи) Михаил Хитров видит несколько
причин/факторов, от которых зависит успех/неуспех создания инновационного
города в Сколково. «Почему получилось в США? В том числе потому, что это
очень свободная страна. Там людям несвойственно держаться корней. Они легко
переезжают с места на место. У нас же люди привязаны к своим квартирам, к
прописке. В нашей стране свободу нужно воспитывать, - говорит Михаил. -
Далее: внедрение инновации не может идти сверху. Революции сверху не
совершаются. Поэтому, если мы хотим, чтобы инновации действительно
развивались, нужно создавать положительный имидж науки и созидателя. Более
того, важна востребованность инноваций бизнесом. Пока у государственных и
коммерческих структур не будет четкого понимания того, что внедрение
инноваций - это возможность увеличить доходность и оптимизировать расходы,
успех подобных проектов будет оставаться под вопросом». По мнению
17

18. предпринимателя, параллельно с разработкой стратегии развития Иннограда
государство должно вести активную социальную рекламу. Только тогда можно
изменить отношение общественности и бизнеса. И кроме налоговых преференций
и создания комфортных бытовых условий государству требуется решить другие,
не менее важные задачи, чтобы предприниматели и ученые увидели в Сколково
Клондайк.
«Исследователю достаточно, образно говоря, шалаша или гаража. Главное -
чтобы была возможность свободно трудиться. Настоящему инноватору,
ученому не столько деньги нужны, сколько возможность реализовать свои
амбиции. Чтобы никто ему не мешал, чтобы не нужно было ни с кем «делиться»
и преодолевать бюрократические преграды. Смогут все это в Сколково
обеспечить?» - вопрошает Михаил Хитров. Однако несмотря на все негативные
факторы, проект, по его мнению, показателен: он демонстрирует стремление
государства идти навстречу инноваторам.
1.4 Законодательные (правовые) аспекты
Есть законодательная система, которая значительно затрудняет венчурные
инвестиции, как зарубежные, так и отечественные. Есть очевидная проблема в
отношении того, что считать защищенной технологией. Кому разрешено или не
разрешено пользоваться ею. Кроме того, есть сложности в определении статуса
разработки – общего значения или оборонного.
Какие законодательные проблемы имеются в области привлечения
иностранных инвестиций в высокотехнологическую отрасль? Например, известно,
что есть определенные сложности в отношении защиты авторских прав. Многие
эксперты считают, что именно это препятствует процессу модернизации.
Многие разработки подпадают под статус технологий оборонного значения.
Ко всему прочему, внутренний спрос на инновации ограничен, а государственные
нужды, стимулирующие научно-технический прогресс, очень специфичны. В этом
смысле сложно реализовать научно-технический потенциал страны, тем более с
привлечением иностранного капитала.
Как эта проблема решатся на Западе? На Западе существует экспортно-
технологический контроль, который и определяет объект к той или иной сфере
интересов государства, а также оценивает инвестиционный потенциал проекта.
На Западе помимо государственных научно-исследовательских центров
существуют и частные, которые функционируют в высокотехнологичной сфере.
Они находятся вне зоны контроля государства и тех органов, которые могли бы
квалифицировать технологии так, а не иначе.
Владимир Шевченко, заместитель директора ФГУП ГНЦ «Институт
теоретической и экспериментальной физики им. А.И. Алиханова»
18

19. Я думаю, что одна из самых важных проблем – какая будет логика принятия
решений по управлению проектом Сколково. Будет ли она открытой и будет
ли понятно заинтересованному сообществу, как решения принимаются и почему
именно такие. Отдельно можно обсуждать, будет это авторитарная модель
или это будет либеральная модель, но у людей не должно возникать вопросов –
а это как, а это откуда и т. п. Прозрачность и честность, такое сейчас, увы,
полузабытое слово, но которое здесь очень важное, как и вообще в науке.
Кстати, это одно из лучших лекарств против угрозы превращения этого проекта
в потемкинскую деревню.
Есть определенная мысль в том, что, учитывая состояние нашего
исковерканного правового поля, которое очень плохо приспособлено для науки
и инновационного развития, мы в этом поле начинаем создавать островки нового
состояния, какие-то зародыши новой жизни, которые начнут расти, объединяться
в сети, и тогда, возможно, в какой-то момент произойдет фазовый переход,
и «нормальная» фаза станет доминировать повсеместно.
Массу вопросов вызывают и первые шаги крупного бизнесмена Виктора
Вексельберга, по инициативе все того же Суркова назначенного главой
«Российской кремниевой долины». В недавнем интервью газете «Ведомости»
Вексельберг совершенно откровенно описал основные «фишки» и «приколы»
Иннограда. Во-первых, полное отсутствие каких бы то ни было налогов. Как
минимум, в первые 10 лет существования Иннограда. Во-вторых, отсутствие
законных органов власти — и гражданских, и военных. Вместо муниципалитета
управлять Инноградом должен некий некоммерческий фонд во главе с самим
Вексельбергом. В «Кремниевой долине» будут свои собственные: милиция,
налоговая служба, ФСБ, наркоконтроль и потребнадзор. Все эти органы будут
выведены за пределы обычной силовой вертикали и подчинены руководству
Иннограда. Фактически, создается внутренний оффшор, не подконтрольный
никому, кроме Вексельберга и его команды, а также, вероятно, их аппаратного
покровителя - Суркова.
Не случайно интервью Вексельберга «Ведомостям» породило настоящий
скандал. Инноград сразу же подвергся жесткой критике со стороны
профессионалов, понимающих всю абсурдность и одновременно опасность
внутреннего оффшора. Десятилетние налоговые каникулы — беспрецедентно,
поражен президент Палаты налоговых консультантов Дмитрий Черник: обычно
что-то сделают — и просят льготу на год, а тут, ничего не сделав, просят на 10
лет. Для резидентов особой туристической зоны в Краснодарском крае в 2007 г.
были предусмотрены налоговые каникулы на пять лет, но освобождение было
19

20. только от земельного, имущественного и транспортного налога, а налог на
прибыль снижался на 4%.
Как следует из заявлений Вексельберга, заниматься этот оффшор будет, в
первую очередь, не наукой или инновациями, а банальным девелопментом. По
словам Виктора Вексельберга, первые три с половиной года в оффшорном
Иннограде планируют строить жилье, офисы, банки, больницы, школы, детские
сады и т.п. С учетом реальных темпов нашего строительства, это означает, что
«Российская кремниевая долина» будет готова принять первых инноваторов, в
лучшем случае, в конце 2014 — начале 2015 гг. До этого срока ни о какой
реальной научно-инновационной активности в Сколкове говорить не приходится.
По мнению президента Национальной ассоциации инноваций и развития
информационных технологий (НАИРИТ) Ольги Усковой, сам выбор в пользу
Сколкова ошибочен сразу по нескольким причинам. Речь идет о районе с
богатыми и высокопоставленными соседями и высокими ценами, где ученым
будет трудно арендовать жилье по приемлемой цене, и где им вряд ли будет уютно
жить. Ускова подчеркнула, что по части необходимых объектов инфраструктуры в
Сколкове еще ничего не сделано и не построено. По ее мнению, гораздо логичнее
было бы обратить внимание на оставшиеся со времен СССР наукограды, где
инфраструктура, пусть не идеальная, но уже есть. На первое место среди
наукоградов она поставила Дубну — знаменитый городок ядерных физиков на
самом северо-западе Московской области.
Между тем Делягин сомневается, стоит ли давать такие масштабные
льготы: «Ведь под понятием «оборудование» для научных исследований могут
ввезти и «Мерседесы» и танки. Все что угодно – вплоть до сигарет и коньяка.
Ученые ведь курят и пьют, чтобы было где черпать вдохновение». Кстати
сказать, в документе так и сказано: «Использование и ввоз новой продукции
иностранного производства осуществляется без процедуры подтверждения
соответствия в России (при наличии документов о подтверждении
соответствия, протоколов исследований и измерений указанной продукции,
полученных за пределами территории России либо без таковых)».
С ним соглашается и Гавриленков. На его взгляд, тут могут быть побочные
эффекты и злоупотребления: «Вопрос в том, сможет ли власть контролировать
присутствие не только инновационных, но и традиционных компаний, которые
также будут пользоваться льготами».
1.5 Инновационная политика
Уже сейчас можно заметить, что на примере Сколково в один котел без
разбора «свалили» все 5 приоритетных президентских модернизационных
20

21. направлений. Тот факт, что это важнейшие направления развития в президентской
программе еще не говорит, что они все должны осуществляться все вместе на
сравнительно небольшом клочке земли – хотя бы по той простой причине, что все
они неодинаковы и требуют совершенно разных средств, технологических и
инфраструктурных затрат, уровня контроля и безопасности. Какой смысл вести в
маленьком Сколково вместе, скажем, биомедицинские и ядерные исследования,
если даже школьнику ясно, что это принципиально различные по своей
сложности, объему и даже совместимости на одной площадке уровни прикладной
науки?
К тому же остается непонятным, зачем Суркову сотоварищи оценивать
уровень эффективности будущего Сколково числом проживающих и работающих
там нобелевских лауреатов? Ученые нобелевского уровня работают над
фундаментальными исследованиями, которые всегда открыты для публичного
доступа – их дело не прикладная наука. Гораздо важнее привлечь тех
специалистов, которые смогут связать общедоступные фундаментальные знания и
прикладные исследования на уровне создания непосредственного продукта.
Нобелевские лауреаты для этого не нужны. Поэтому «нобелевский статус»
Сколково послужит не столько инновационному прорыву, сколько очередному
громкому инновационному пиару, за которым не будет никакой реальной отдачи.
Кремниевая долина нам НЕ НУЖНА. Сейчас не нужна. Аналогом мог стать
(во времена СССР в какой-то мере и стал) город Зеленоград, где развивались
разработка и производство кремниевых микросхем. Пытаться сейчас создавать
в России аналог Silicon Valley – все равно что решить опередить США в выпуске
паровозов вроде «Класс 4000», они же Big Boy. Дело вроде как благое, да вот
только уже запоздалое. И кремниевые микросхемы рискуют окончательно уйти в
историю, прежде чем мы окончим свою стройку века.
Так что давайте называть Центр исследований и разработок, о
строительстве которого объявил Дмитрий Медведев, хорошим и понятным
словом «Наукоград». Хотя бы для того, чтобы не зацикливаться на электронике,
которую все равно разрабатывают в США и Японии, а выпускают в Китае и на
Тайване.
Бесспорно, хочется всего и сразу. Стать законодателями мод в
производстве электроники, биотехнологиях и энергетике. Но давайте будем
реалистами – что может выставить на мировой рынок российская наука? Что
еще до конца не разрушено, не раздарено, не украдено? Где есть задел для рывка?
На самом деле направлений всего три.
Космические технологии – прежде всего надежные носители и орбитальные
платформы (на Тайване ли соберут начинку для наших спутников связи или в
Зеленограде – не столь принципиально). Что очень важно – развитие космических
технологий подстегнет реальное производство, машиностроение, восстановит
21

22. систему подготовки рабочих кадров – то, что сейчас жизненно важно для
государства.
Биотехнологии – как ни странно, у нас по-прежнему есть перспективы быть
в лидерах этого рынка. Если собрать «кулак» из ученых, дать им оборудование,
финансирование и рынок сбыта, биотехнологии помогут нашему сельскому
хозяйству (а продовольственная безопасность не менее важна, чем количество
атомных бомб в закромах родины) и фармацевтике (огромный и сверхприбыльный
рынок, на котором ныне из «нашего» – зеленка, валерьянка и сомнительной
ценности противогриппозные препараты).
Ядерная энергетика – здесь опять же сохранились кадры, заводы,
разработки, а энергия – самая надежная и универсальная валюта, которая
останется твердой валютой всегда. Электричество нужно и для отопления
городов, и для добычи полезных ископаемых, и для торговли – нефть и газ
конечны, добывать их все труднее, а вот запаса ядерного топлива с одних лишь
снятых с дежурства ракет нам хватит на десятки и сотни лет. В конце концов,
энергия – это и прекрасное оружие в политических и экономических спорах,
никто не станет ссориться с государством, в котором вдруг может случиться
авария на ЛЭП – и пол-Европы останется без света. (Будучи частным лицом, я
могу позволить себе называть вещи своими именами).
Все остальное – по большому счету довесок к большой тройке: и
компьютерные технологии (программный бизнес в России развивается и сам по
себе, замахиваться на создание новых передовых микросхем ныне, увы,
прожектерство), и информационные технологии (термин слишком расплывчат,
чтобы ожидать от него серьезных результатов).
Не составляет и особого труда собрать здесь всех еще оставшихся в стране
умных ("самоделкиных", словами автора). И дать им задание на производство
инноваций. И даже эти инновации производить. И даже найти под них спрос. Все
этор по силам. Вот только будут ли эти инновации на самом деле опережать
какие-то имеющиеся в мире разработки? Вот это и есть самый большой
вопрос...
По мнению научного руководителя Инновационного института при МФТИ
Юрия Аммосова, в условиях, когда в России отсутствует спрос на инновации,
созданные в «кремниевой долине» инновации не смогут вывести российскую
экономику на инновационный путь развития:
А в России спрос на инновации живет в очень сложных условиях. Компании
либо не ощущают конкурентного давления благодаря экономическому буму
(который прощает даже грубые ошибки менеджмента), либо, оказавшись в
кризисном положении, озабочены сиюминутным выживанием и об инновациях
уже думать не могут. Этот цикл повторяется в постсоветское время уже в третий
22

23. раз. Высокая степень монополизма в экономике России тоже, понятно, не
способствует инновационному спросу[38].
Игорь Николаев из компании ФБК согласен с этим:
Инновационной экономики у нас нет не потому, что не хватает
энергосберегающих лампочек и собственных гибридных автомобилей или какой-
то там иной новой техники и технологий. Инновационная экономика
отсутствует по причине того, что инновации, увы, не являются аргументом в
конкурентной борьбе. Они попросту не нужны, эти инновации. Когда экономика
отличается низким уровнем конкуренции (а российская экономика именно
такова), тогда инновации не востребованы. Спрос на них отсутствует.
Отсутствие спроса на инновации отмечают и публицисты левого толка:
Мы видим, что в России сложился мощный механизм, тормозящий (скорее
даже, предотвращающий) инновационное развитие основных систем государства и
общества. Механизм этот в большой мере рационален – нынешнему бизнесу
действительно выгоднее получать товары или, в крайнем случае, технологии, из-за
рубежа. Ему действительно невыгодно совершенствовать своѐ "туземное"
производство. Современная российская экономика разумно невосприимчива к
отечественным инновациям (Сергей Кара-Мурза).
Без связи с производством все уже созданные технопарки превращаются в
банальные офисные центры. Российский бизнес, крупные корпорации спрос на
науку в России создавать не будут и вот почему. Выйдя на мировой рынок, тесно
переплетясь с западным капиталом, корпорации получили и доступ к уже
созданным лучшим мировым технологиям и научным центрам. Дешевле купить
нужную технологию, профинансировав тем самым уже существующие в мире
научные центры, чем создавать что-то заново в России. Мировой
капиталистический рынок делает ненужной российскую науку, как и большую
часть российской промышленности и населения. Наше дело гнать нефть, газ, лес
и металл. Необходимые для этого технологии российскому капиталу дадут. А
больше ничего и не будет. Все эти технопарки и «силиконовые долины» повиснут
в воздухе
1.6 Менеджмент
Первое – слишком частое упоминание имени Чубайса применительно к
Наукограду. Я не собираюсь спорить, хороший или плохой менеджер Чубайс.
Бесполезно рассуждать, спас он отечественную энергетику или погубил
окончательно – на любой негативный пример можно ответить: «Иначе было бы
еще хуже». Но один факт бесспорен: Чубайс является одной из самых одиозных
23

24. фигур для подавляющего большинства граждан России. Он не просто непопулярен
– он катастрофически антипопулярен. Его назначение в Роснано (а ведь и без того
нанотехнологии были восприняты основной массой граждан как ловкий ход для
разбазаривания государственных денег) сразу убедило всех и вся, что ждать чудес
от нанотехнологий не стоит. Опять же – быть может, это неправда. Быть может, в
лабораториях Чубайса ловкие наноботы уже шьют новые мундиры российской
армии. Но нет в России лучшего способа дискредитировать любое
государственное начинание, чем связать его с именем Чубайса.
Президент группы компаний ОНЭКСИМ Михаил Прохоров надеется, что
подключение экс-главы корпорации Intel («Интел») Крейга Барретта к проекту
иннограда в Сколково поможет построению инновационной экономики в
масштабах всей страны.
В четверг на заседании комиссии по модернизации и технологическому
развитию экономики президент РФ Дмитрий Медведев сообщил, что Барретт
согласился стать сопредседателем наблюдательного совета Управления
компаниями проекта.
И ладно, если бы «медведевский призыв» в Сколково были объявлен по
критериям реальной эффективности. Но вместо этого он опять объявлен по
классово-клановому принципу, по принципу принадлежности к касте крупных
бизнесменов, и «эффективных менеджеров». Мы опять слышим, что этот
проект должна возглавить личность, «обладающая «огромным опытом развития
больших производств». Вы можете назвать такую личность? Которая была
замечена в опыте именно развития, а не «отжатия» больших производств? Я
тоже не могу. В стране, где за два десятилетия «эффективного менеджмента»
не создано ни одного стратегического производства, не построен ни один
крупный завод, не поднята ни одна научная школа или исследовательская группа,
говорить об «опыте развития» кощунственно. О какой неминуемой «цепной
реакции» российских инноваций говорит Сурков? Даже в сфере жизненно важной
на данный момент для страны сфере ТЭК наши «менеджеры» не сделали ничего,
кроме банального проедания советской инфраструктуры и выкачки из нее все,
что только возможно. Не разведано ни одного стратегического месторождения
углеводородов, на это даже не были выделены деньги. В то же время запасы
разведанных богатств Западной Сибири уже истощены до предела
«эффективностью», достойной лучшего применения.
СМИ уже наперебой стали называть кандидатур на Сколково. Как удалось
выяснить «Независимой газете», в числе потенциальных претендентов – глава
«Группы ОНЭКСИМ» Михаил Прохоров, презентовавший президенту проект
собственного города будущего, а также Виктор Вексельберг и Михаил Фридман.
Назывался даже Анатолий Чубайс. Одним словом – все те же лица, о чьей
24